Из рассказов начальника УГРО
Я познакомился с ним несколько лет назад, и его суждения о преступлениях сегодняшних и былых запомнились живостью и обстоятельностью, словом, всем тем, что отличает наблюдательного и умного собеседника, пережившего немало. К тому же Борис Владимирович Баскаков, подполковник милиции в отставке, напомнил стародавнего (не по возрасту, а по закваске) донского казака - супостату, не дающего спуску, на отдыхе веселого, в деле энергичного.
Я долгое время приставал к Баскакову с просьбами порассказывать о работе Загорского угрозыска. Он отнекивался. Наконец, "раскололся". Не для протокола. Так что: хотите - верьте, хотите - нет.
1. ГОВОРЯЩАЯ ГОЛОВА
Будучи старшим лейтенантом, окончившим Каунасскую специальную школу милиции, я работал инспектором Загорского угрозыска и, как все, примерно раз в неделю, дежурил, разбирая происшествия, преступления, семейные скандалы... Выезжали на вызовы: оперуполномоченный, если требовалось - участковый, в редких случаях, если было что-то серьезное, - следователь.
А опер был во всякой бочке затычка. Тогда он назывался инспектором уголовного розыска, как во французских фильмах с Делоном или Бельмондо.
Как-то на исходе лета 1978 года, когда я подал документы в Академию МВД и готовился к сочинению, выпало мне дежурство. Накануне первого экзамена. Дежурство было спокойным, такое хорошее, тихое. Преступлений тогда было гораздо меньше, чем сейчас. Два или три раза за сутки съездил на происшествия, а к утру, когда надоело сидеть в кабинете, спустился в дежурную часть и читал какой-то журнал.
И вот в "дежурку" вваливается совершенно невменяемый гражданин. Трясется, заикается, что-то бормочет.
Выхожу, говорю: "Уважаемый, здравствуйте". Такая у меня присказка: всех называть "уважаемый".
А он: "Говорящая голова, говорящая голова!" Мы переглядываемся с дежурным, мол, готовый пациент в "Кащенко". Дежурный тоже выходит, спрашивает, что за голова.
"В лесу говорящая голова!"
Смотрим, человек, хоть и не в себе, но вроде трезвый:
- Где? - спрашиваем.
- Недалеко от Наугольного.
Дежурный чешет затылок: надо бы посмотреть, что такое. Может, инопланетяне?
- Поехали скорее, - заикается пришедший. - Там - говорящая голова!
А мы проверяли любые звонки, отвечали на все вызовы, никого не "отшивали". Время было правильное, добрее, чем сейчас.
Зову водителя, садимся в "уазик", поехали.
По дороге спрашиваю:
- Что ты в лесу-то делал?
- Должны грибы пойти. Хотел насобирать...
У меня экзамен в десять утра. Время: четыре. Успею, думаю, к восьми на электричку.
Приехали в Наугольное. Сказал водителю, чтобы сидел в машине. У нас машину оставлять не положено. А с мужичком этим отправились в лес.
Шли-шли. Он уже забыл то место. Заблудился немножко. Предложил ему разойтись метров на двадцать. Идем. Я думаю о теме сочинения. Ни в какие "говорящие головы" не верится. И вдруг душераздирающий крик!
Ломанулся через кусты, заросли. Смотрю, небольшая полянка, окруженная лесом. Чистенькая такая, травкой поросшая, уже и первые опавшие листочки на ней. А посередине - человеческая голова. И глазами моргает. Я оторопел. Это было настолько жутко! К тому же голова открыла рот. Но молчит. Мелькнула дикая мысль: "Что же она не говорит?"
Потом до меня доходит, что эта лужайка - бывшее озерцо, высохшее и ставшее болотом. В это болотце провалился обыкновенный мужик, никакой не инопланетянин, и надо памятник ставить ночному посетителю, что мы туда приехали и его нашли. Мой спутник тоже начинает понимать, что мистики тут нет.
Что делать? Инструментов никаких. Один пистолет у меня. Наломали слеги. Положили. Подползли. Вытащить не получается. А мысль работает. Я удивлялся потом, как сообразил. До сих пор горжусь собой.
Рядом росла береза. Молодая, тонкая. Говорю: "Обкладывай его слегами, я полезу на березу". Сняли мы ремни. Брюки сваливаются. Пришлось тоже снять. Прыгаем в одних трусах.
Залез на березу, она под моей тяжестью до этой головы согнулась. Мой напарник дотянулся, подает ремни, которыми мы обвязали "утопленника", я привязываю их к веткам. Спрыгнул. Думал, сейчас, как пробка из бутылки рванет. Не тут-то было.
Две лесины ему под мышки засунули. Бревнышки подложили, чтобы как рычагами действовать, и он начинает появляться...
Такой хлопок! Что там шампанское! И "утопленник" висит на березе. Совершенно черный от грязи, голый, без сознания. Я опять лезу на березу, склонили мы её к месту, где посуше. Отвязали.
Машина километрах в двух. Ну, что? Опять начали ломать палки. Двумя ремнями связали подобие носилок, положили болезного. Прикрыл наготу его кителем, сам в трусах остался, и пошли. Долго несли. Место поганое, заросшее. Мужик крупный, грязью облепленный. Тяжело было.
Вынесли к "уазику". Связался по рации: "Скорую помощь сюда, немедленно!"
В районе старого кладбища встретились, перегрузили его в "скорую". Смотрю на часы: одиннадцать утра.
Ни о каком экзамене речи быть не может. Приехали. Взял справку, что участвовал в ответственной операции.
Не допустили меня в тот год до экзаменов. Сказали, что таких справок видели миллион.
...Я многих спасал: и висельников, и из воды откачивал... Но случай с "говорящей головой" был один такой. Мы потом, конечно, узнали, что это был майор из военного городка, расположенного поблизости. Что-то с ним случилось, заболел или расстроился, пошел в лес, заплутал и угодил в трясину. Врачи майора выходили. К нам приезжала его мама, благодарила.
А мы благодарностей не ждали. Милиция не за благодарности работала. Я это понял еще в свое первое дежурство.
2. ПЕРВОЕ ДЕЖУРСТВО
Когда в 1969 году призвали в армию, был я, что называется, "отвязный пацан". В пятнадцать лет устроился на "Скобянку" в 35-й цех намотчиком трансформаторов.
Четыре года работал на заводе, учился в вечерней школе и подрабатывал киномехаником в "Юности". Этот кинотеатр был наискосок через дорогу от нынешнего "Вечного огня".
В общем, по тем временам я имел неплохое представление об электрике, механике, к тому же - водительские права.
И призвали меня в войска связи в Западную Украину.
В армии я два года прослужил водителем. И у командира части тоже.
Мне нравилось в армии. К тому же я очень люблю порядок. Когда демобилизовался, долго не задумывался, куда пойти, чтобы порядок обеспечивать.
Вернулся домой 17 июня 1971 года, а через день пришел в милицию. "Возьмите на работу". Приняли в патрульно-милицейскую группу (ПМГ).
И вот лейтенант Женя Давыдов и я, рядовой-водитель, отправились на патрулирование. Женя был очень крупный мужчина, балагур и весельчак. А кулаки - с мою голову в шляпе, если нахмурится - у всех дрожь в коленках.
Поехали мы по городу. Меня поначалу немножко трясло, а он давай анекдоты рассказывать, шутит, смеется, и стало мне легко и спокойно.
Так весело мы поворачиваем с проспекта Красной Армии к вокзалу, там никакого университета не было, а только школа №1 имени РККА да школа КИМ. Слышим леденящие вопли: "Помогите! Убивают!"
Смотрим, по тротуару мимо школы КИМ, где сейчас медицинское училище, бежит женщина в домашнем халате и босиком. Волосы развеваются. Прохожие шарахаются.
За ней мужик с топором.
От страха машина остановилась. Евгений дает мне подзатыльник, заводи, мол. И спрашивает:
- Хорошо водишь?
- Отлично, - говорю, - два года за "баранкой".
- Тогда дуй по тротуару. Твоя задача: поравняться с ним на средней скорости. И не задави никого.
- Нет проблем, - отвечаю. Газанул. Догоняю. Евгений берется за дверную ручку, изо всех сил упирается в дверь ногой (ножищей!), и как только поравнялись с этим мужиком, он поворачивает ручку. Машина идет на скорости, дверь распахивается и поддает этому товарищу сзади. Тот, как держал топор над головой, так и полетел с ним.
Он летел метров шесть до ближайшего дерева. Топор воткнулся в ствол. Мужик тоже. Топор остался в дереве. Мужик сполз на землю.
Мы выскакиваем, переворачиваем "убивца", шлепаем по щекам. Тут подбегает босоногая дама. Вцепляется Евгению в волосы, царапает ногтями лицо и вопит, что есть мочи: "За что Федю убили, сволочи, менты поганые!"
О том, что Федя её чуть не "тюкнул", уже забыла. Отходчиво женское сердце.
Тем временем Федя начинает шевелиться. Конечно, пьяный "вусмерть". Мы его отвезли. Всё обошлось. Такая она, благодарность человеческая.
Записал Анатолий СЕВЕРИНОВ
Продолжение следует