Двадцатипятилетие на посту председателя городского суда отметил в минувший понедельник Алексей Богунов. Всю эту неделю Алексей Стефанович принимал поздравления, а накануне встретился с журналистами. Разговор зашёл и о событиях прошлого, и о дне нынешнем. Оказалось, по истории городского суда можно в известной мере проследить историю всего района — так тесно переплетены эти линии. Нашлось при встрече и время на любимые стихи. Поэзия наряду с рыбалкой – главные, помимо работы, увлечения в жизни юбиляра.
НАЧНЁМ С ПАМЯТНИКА
Алексей Богунов приехал в Загорск в конце шестидесятых, сразу же после демобилизации. В армии он обеспечивал работу системы связи Генерального штаба и ведомств системы ПВО.
Развитие дальнейших событий во многом определила встреча с загорчанкой Надеждой, ставшей впоследствии его женой. Алексей остался в нашем городе, но в систему судопроизводства пришёл не сразу.
Поначалу трудился простым электромонтажником в хотьковском “Теплоизолите”, при этом параллельно учился в юридическом вузе. После окончания вуза из монтажников перешёл в юрисконсульты на том же заводе. Далее путь вёл в заместители секретаря партийной организации “Теплоизолита”, следующий шаг — горком партии, отдел пропаганды.
Алексей Богунов вспоминает один из самых ярких и острых моментов того периода, когда решалась судьба памятника в честь Победы в Великой Отечественной. А решалась она очень непросто.
Сейчас Мемориал славы стал неотъемлемой частью городского ландшафта, а в ту пору Богунову необходимость его строительства приходилось отстаивать при огромном сопротивлении многих видных жителей Загорска.
Авторов памятника было трое, вспоминает наш собеседник: Сергей Перелыгин, Денис Вельяверде и Вячеслав Саблин. Судьбы людей, с которыми его свела судьба, сложились по-разному: один трагически погиб, другой теперь живёт в Испании, а Вячеслав Саблин по-прежнему известен как художник-монументалист.
Про работу на ниве научного атеизма, вспоминая дискуссии со священнослужителями, в том числе и открытые, общественные, Алексей Богунов говорит так: “Мы занимались тем, что нам было поручено. И, конечно, искренне в это верили”.
Но со временем он почувствовал усталость от такого труда. Всё-таки ему, дипломированному юристу, хотелось быть ближе к профессии. По правилам тех лет уйти из горкома партии было непросто, и непременно уходить следовало на повышение, на руководящую работу. Чего тридцатилетнему Богунову совсем не хотелось.
АДВОКАТ ИЗ ГОРКОМА
И тогда он рискнул — перебрался в адвокаты. Адвокатское сообщество Загорска восприняло выходца из горкома настороженно. “Подумали, наверное, что казачок будет засланным”, — улыбается Алексей Стефанович.
На этом посту он проработал пять лет. И, возможно, продолжил и дальше, если бы не ощущение недостижимости цели. “Советский уголовный процесс, — поясняет Алексей Богунов, — носил обвинительный уклон, и добиться каких-либо справедливых решений в ходе судебного разбирательства было сложно”. Многое было словно предопределено. “Я понял, что мне с трудом удаётся соответствовать собственному имени, которое переводится как “защитник”, — вспоминает он.
С другой стороны, тяжело оставаться спокойным, когда всё свидетельствует о вине подсудимого, но по долгу службы надо убеждать суд в обратном. “Как мне быть, когда всё очевидно и доказано? Когда все судьи, все специалисты понимают что к чему!” — эмоционально говорит он.
В 1984 году Алексей Богунов сам стал судьей Народного суда. Суд в то время размещался в здании нынешнего Центра занятости. Крошечное по всем меркам помещение: зал заседаний всего на тридцать квадратных метров, кабинеты по шесть метров...
Ещё два года — и повышение до должности заместителя начальника отдела в Управлении юстиции Московской области. По негласным правилам того времени, на подобные должности обычно приглашали только тех, кто успел поработать председателем судов. Богунов стал исключением.
“НЕ ЛЮБЛЮ БУМАЖНУЮ РАБОТУ”
“Я был молод, мне ещё не исполнилось сорока. Работа открывала хорошие перспективы, и я согласился”, — вспоминает он. Но через год понял, что работа с бумагами — не его призвание. Ему была нужна реальная работа, и он её нашёл.
Как ни странно, нашёл в своём же суде, но уже в качестве председателя. Вернулся, поставив условие: у суда будет новое здание. Городские власти дали добро.
Начались поиски площадки для строительства. Самые сложные согласования начинались на уровне ВООПИиК — Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Запрет на возведение в охранной зоне Лавры тогда соблюдался железно.
Поиск и подготовка строительства тянулись так долго, что незаметно, но окончательно успел смениться режим. Начались девяностые, и многие прежние договорённости о найденном было участке на Северном посёлке (там, где сейчас образовательно-культурный центр) растворились в воздухе.
Но неподалёку отыскалось пустующее здание бывшего общежития “Мособлстроя” — вернее, его “мужская” половина (женская выходила на проспект). Там и было суждено обосноваться суду на ближайшие десятилетия.
Итак, постройка 1959 года, разруха, ни окон, ни дверей... Каждое утро Алексей Богунов начинал на стройке и только после этого отправлялся на главную работу. В 1992 году суд открылся в новом помещении.
Алексей Богунов подчёркивает, что это здание всё равно не до конца приспособлено под нужды суда. Но таких примеров по всей стране множество, и есть гораздо более тяжёлые случаи.
Трест, которому принадлежало здание, развалился в девяностые. Правопреемников не нашлось. Здесь по-прежнему прописаны люди, которые в доме с этим адресом давно не живут. Перед выборами под двери суда регулярно падают “ничейные” квитанции-приглашения на участки для голосования, но их никто не забирает — все уехали.
Алексей Богунов обращался во все возможные инстанции, от областных до городских, пытаясь решить судьбу бесхозного по сути здания. Но, как выясняется, исправить ситуацию пока не удаётся никому.
ЧТО СЕГОДНЯ?
Каждый день в суде проходят сотни судеб — хватило бы не на один захватывающий роман. В постоянном производстве находятся тысячи дел одновременно.
В первую очередь, это земельные споры. Далее по списку идут конфликты вокруг частной собственности, домовладений. Немалую долю составляют трудовые споры, в частности, выплата зарплат и восстановление неправомочно уволенных.
Когда-то в загорском суде работали семь судей. Сегодня их пятнадцать, не считая мировых. В процентном отношении получается один из самых крупных судов во всей области.
Стратегически российские суды ориентируются на европейскую практику. В соответствии с этим в нашей стране принята норма — любое гражданское дело должно быть рассмотрено в течение полугода.
Вместе с этим работники суда порой сталкиваются с тем, что ответчики умышленно затягивают рассмотрение дела. Да и экспертиза в некоторых случаях может продолжаться минимум полгода, а то и дольше. Но прогресс в сроках рассмотрения есть, убеждён председатель.
На его памяти полностью сменились два состава судей — не все выдерживают такой ритм работы. “Нагрузка зашкаливает”, — прямым текстом говорят в суде. Зарплатой похвалиться могут не все: помощник судьи (при необходимом для такой должности высшем образовании) получает 18 тысяч рублей, судья — 45 тысяч, секретарь — 12-15.
Коллектив сергиевопосадского суда почти полностью женский: из семидесяти сотрудников трое мужчин. У местной Фемиды и в действительности женское лицо.
Да вот и сама Фемида здесь же — настоящая, воплощённая в металле фигурка. Награда за победу в конкурсе “Судья года Подмосковья” стоит на почётном месте в кабинете председателя.
Успокоение Алексей Богунов находит в рыбалке, особенно в зимней. Без неё он просто не может себя представить. “Когда начинается клёв, я забываю о том, кто я, где я и даже в каком измерении нахожусь”, — неожиданно признаётся председатель суда.
“Вот какая история про славные эти дела...” — беседа плавно перетекает в стихотворное русло. Алексей Богунов заканчивает фразой из “Сына артиллериста” Алексея Симонова, одного из любимых авторов. Эту поэму он знает наизусть, как и многое из Пушкина, Есенина, а также из написанного нашим современником Андреем Дементьевым. И именно у последнего председатель Сергиево-Посадского суда позаимствовал свой девиз, тоже в стихах:
“Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе”.
Владимир КРАЕВ, газета "Вперед"